Страшный сон фотографа

Приснился мне третьего дня страшный сон. Даже сейчас лишний раз не хочется вспоминать его, настолько сильно было ощущение вселенского ужаса, меня охватившее. Впрочем, я уже несколько раз рассказывал свой сон друзьям, с каждым разом моё повествование всё более выкристаллизовывалось и эмоциональная составляющая уступала место литературной. Видимо, настало время записать его, пока не забыл…

Снилось мне, что я фотографирую по долгу службы новогодний праздник для сотрудников Русского музея, который ежегодно проводится в начале января, в ближайший к Старому Новому году вторник. Это стандартный и скучный "корпоратив", куда приходят выпить халявной водки и закусить халявными бутербродами. Водки обычно - хоть залейся, т.к. спонсором выступает водочный завод, с бутербродами же с каждым годом всё хуже и хуже. Когда они кончаются, всё расходятся по отделам, прихватив оставшуюся водку, и продолжают бухать на рабочих местах. Я никогда не понимал, зачем это надо снимать, ни в какие отчёты и фотохроники эти снимки не идут, ну разве что, для водочного завода…

В моём сне всё происходит в Белом зале Мраморного дворца. Начал что-то говорить в микрофон Дед Мороз, за ним выступил В. А. Гусев, все наливают-закусывают, я снимаю, но тут что-то случилось с моим фотоаппаратом, не помню уж что, но его заклинило. Работать он перестал. Все вокруг почему-то стали этим очень недовольны, обычно сотрудники увлечены водочкой и бутербродами, а тут: "Что такое?", "Почему Вы не снимаете такое важное мероприятие?", чуть ли не "Фотографа на мыло!" Я, как могу, оправдываюсь: "Сломался, - говорю, - не понимаю что случилось…" Какая-то барышня протягивает мне свою простенькую любительскую камеру: "Вот, поснимайте моей…" Взяв её в руки, я замечаю, что камера сломана, пластмасса вокруг кнопки спуска затвора треснула и всё это держится только на тонком проводке. "Посмотрите, - показываю я владелице поломку, - и что с этим прикажете делать?" Дама уже изрядно выпила и, взяв нетвёрдой рукой свою камеру, внимательно и долго на неё посмотрела; заметно было, что изображение у неё двоится, и она напрягает зрение, чтобы сфокусироваться. "Да оторвать на хуй", - сказала она заплетающимся голосом, поддела ногтём кнопку с осколками корпуса и лёгким движением выдрала…

Тут-то всё и началось. Из образовавшегося в фотоаппарате небольшого отверстия начали появляться похожие на мыльные пузыри фигуры, они выскакивали друг за другом непрерывной чередой, постепенно обретая формы, как я сразу понял, персонажей последней съёмки, которая была в Индии или где-то рядом. Очень быстро разрастаясь до реального размера, из камеры вываливались какие-то дервиши, карлики, чумазые дети, тощие собаки… Погонщики слонов, факиры, священные коровы, заклинатели змей, сами змеи, нищие, буддийские монахи и проч., и проч. Вся эта яркая, копошащаяся пена при этом издавала соответствующие звуки: кричала, мычала, пела, лаяла, верещала… Всё это происходило очень стремительно, пространство Белого зала неумолимо заполнялось, большая часть сотрудников Русского музея буквально за несколько секунд была поглощена этой жуткой субстанцией, вот-вот должно было накрыть и меня…

Чудом мне удалось вовремя проснуться…

Дм. Горячёв 10 октября 2015